"Он преступил черту!"
Почти с собой покончив,
Февраль смывал дождём
последние снега.
Тумана наготу
узрел - и, мину скорчив:
"Пожалуй, подождём..." -
нагрянула пурга.
Но солнце наших душ
уже вступает в силу.
Пургой не напугать
оттаявших глубин.
Сквозь память прошлых стуж
сознание намыло
богатство: не ругать
непрошенность седин.
И с каждою весной,
в безвременье согрето,
желание живёт
за радостью бежать.
Под грустью наносной
горит большое лето,
течёт янтарный мёд,
дающий силы ждать.
Расчистив небеса
от плена междустрочий
грядущих февралей
и вёсен новых лет,
рефреном прописал
в сердцах Великий Зодчий
подлунных кораблей:
"Я Есмь! Да будет Свет!"
Почти с собой покончив,
Февраль смывал дождём
последние снега.
Тумана наготу
узрел - и, мину скорчив:
"Пожалуй, подождём..." -
нагрянула пурга.
Но солнце наших душ
уже вступает в силу.
Пургой не напугать
оттаявших глубин.
Сквозь память прошлых стуж
сознание намыло
богатство: не ругать
непрошенность седин.
И с каждою весной,
в безвременье согрето,
желание живёт
за радостью бежать.
Под грустью наносной
горит большое лето,
течёт янтарный мёд,
дающий силы ждать.
Расчистив небеса
от плена междустрочий
грядущих февралей
и вёсен новых лет,
рефреном прописал
в сердцах Великий Зодчий
подлунных кораблей:
"Я Есмь! Да будет Свет!"